Бильге-каган (680 - 734 гг.).

Триумф триумвирата.

Разгром танского китая в 720 г.

В начале  VIII  века возник Второй Восточнотюркский  каганат. Между Первым и Вторым пролегло почти 200 лет. И все же в новом каганате прекрасно помнили истоки многовековой истории тюрков, первых ее правителей. В надписи Кюль-Тегину, принцу Второго Восточнотюркского каганата, умершему в 732 году, приводятся имена обоих основателей: “Над сынами человеческими воссели мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Сев (на царство) они поддерживали и устраивали племенной союз и установления тюркского народа”.

Но не это интересует Бильге-кагана. Его интересуют причины развала Первого тюркского каганата. И Бильге-каган делит правителей на мудрых и неразумных, трусливых: “Сели (на царство), надо думать, неразумные каганы, надо думать, сели (на царство) трусливые каганы”. Дело не только в правителях, но и в их советниках: “И их “приказные” были также неразумны, были трусливы”.

Если хотите, то Бильге-каган в поминальной стеле своему брату Кюль-тегину делает не только, как сказали бы сейчас, анализ внутриполитического положения, но и внешних причин развала Первого Восточнотюркского каганата: “Вследствие подстрекательства и обмана обманывающих со стороны народа табгач и вследствие его прельщающих, (а также) вследствие того, что они (табгачи) ссорили младших братьев со старшими и вооружали друг против друга народ и правителей, - тюркский народ привел в расстройство свой (до того времени) существовавший племенной союз и навлек гибель на царствовавшего над ним (до того времени) кагана.”Под табгачами имелись в виду китайцы, вернее, китаизированные тюрки, стоявшие во главе китайской империи.

Мудрость правителей, мудрость их советников, взаимопонимание между правителями и народом – вот что обеспечивает успех, приходит к выводу Билге-каган. Он видит эти качества у основателей Первого Тюркского каганата: “Они были мудрые каганы, они были мужественные каганы, и их “приказные” были мудры, были мужественны, и их правители и народ были прямы. Поэтому они столь (долго) держали (в своей власти) племенной союз и, держа его (в своей власти), творили суд”.

Получается, что перед нами не просто слова панихиды, а развернутые представления о том, как должно создаваться и управляться государство.

Возможно, здесь делается излишний упор на личностные качества, на субъективный фактор. Но надо учесть, что поминальная стела была предназначена для народа, для массового читателя.

И это были не просто нотации. Именно такой принцип был положен в основу державного правления самого Бильге-кагана. Власть государства в нем сочеталась с властью военной и знаниями советника. Государство воплощал он сам, Бильге-каган. Военную и прочую силу сконцентрировал в своих руках его брат. А знания, взаимоотношения с массами, сферу политики и морали взял на себя Тоньюкук.

Это не значит, что такое разделение было абсолютным. Тот же советник сам был прекрасным полководцем. Тоньюкук часть военных операций мог поручить кагану. Прекрасным полководцем был и Кюль-Тегин. Внешние сферы опять же были поручены советнику Тоньюкуку, он более десяти лет воспитывался и учился в Китае, знал их военные тайны и круг представлений.

Как только все трое увлекались походами в другие страны, китайцы с войсками устремлялись в ставку, чтобы захватить ее беззащитные учреждения. Им навстречу срочно посылался с тюркскими войсками Тоньюкук.

Оба брата были настроены воинственно. Они гордятся тем, что их отец-каган и они сами “врагов принудили к миру, имевших колени он заставили преклонить колени, а имевших головы заставили склонить (головы)”. Но Тоньюкук, как советник и полководец, не только сам может прекрасно расправиться с врагами, но и вовремя остановить братьев в их увлечениями битвами. Как бы они ни были настроены против Китая, Тоньюкук находит доводы, чтобы пойти на перемирие с государством Табгач. Советник добивается, чтобы после ожесточеннейших сражений, Бильге-хан получил в жены дочь императора “с большими почестями”, чтобы женился на китайской принцесс и сын его. Эти “большие почести” обеспечили Тюркской империи двадцать лет мирной жизни – с 722 по 741 годы. Сам Тоньюкук, кстати, приходился тестем Бильге-кагану.

Тройка после смерти Капаган-кагана в 716 году выдвинула из своей среды в императоры Бильге. Лишь через два года, в 718 году Бильге-каган со своими верными помощниками сумел подавить восстание уйгуров и других токуз-огузских племен.

Интересы тюрок как государственного объединения братья и тесть ставили выше интересов других народов. Даже если они были тюркоязычными. Даже если они сами происходили из какого-то из народов. Любопытно, но братья признают: “Народ токуз-огузов был мой собственный народ”. Казалось бы, коль так – проявляй трайболизм, черпай для своего окружения людей из собственного ру и жуза. Но токуз-огузы в силу разных обстоятельств, считают братья, “стал нам врагом”. И они только в один год дали пять сражений против них.

Триумвират прекрасно использовал международную обстановку, чтобы расправиться то с одним, то с другим противником. Бильге-каган, только пришел к власти, сразу же предложил мир Китаю. Но китайцы активизировали свои военные действия. В этот момент на Китай нападают тибетцы. Тюрки переносят фронт военных действия в Семиречье и Согд. Там они впервые сталкиваются с новым для них народом и их только что оформившейся религией – с арабами и мусульманством.

Арабы были первыми, кто воздвиг в Средней Азии пирамиды из голов местных воинов. Академик Б. Г.Гафуров в книге “Таджики” (М., 1972) приводит детали этого: “Кутейба объявил, что всякий, кто принесет голову одного врага, получит 100 дирхемов. В ставке арабов была воздвигнута большая пирамида из голов воинов Мавераннахра”. Наместник Хорасана арабский полководец Кутейба ибн Муслим начал военные действия против Мавераннахра в 705 году. Само слово Мавераннахр – арабское и означает “По ту сторону реки”, за Амударьей. Является калькой греческого слова Трансоксиана – За Оксом.

Когда согдийцы призвали тюрок на помощь в их антиарабской войне, начальником тюркской армии был поставлен сын кагана: “Младший сын тюркского кагана – Инэль-каган”. Арабы устроили засаду: “Арабы узнали, что разгромленный отряд состоял из знатных воинов. Отрубив головы убитых, они написали их имена на ушах, подвесили головы на свои пояса...”. По свидетельству Табари, участник событий, мусульманин-араб рассказывал: “И не было ни одного из нас, у ко­торого на поясе не висело бы головы именитого противника”.

Следы этих событий есть сразу в двух поминальных текстах, к сожалению, поврежденных. В памятнике в честь Тоньюкука выбито: “Мы преследовали о Темир-капыга (до Железных ворот). Мы заставили оттуда возвратиться. Инэль-ка­гану арабов и тохаров... Тогда пришел весь согдийский народ во главе с Суком”.

В книге “Восточный Туркестан в древности и средневековье” (М., 1992) эти строкам соответствуют два эпизода. В 711 году восточнотюркское войско во главе с сыном Капаган-каганом и апатарканом – главнокомандующим Тоньюкуком разбили войско противника в Джунгарии. В 712-713 годах восточнотюркские войска во главе с Тоньюкуком и сыновьями Ильтерес-кагана, будущими Бильге-каганом и Кюль-тегином, снова оказались в Согде: “Здесь они приняли участие в сражениях с арабами на стороне царя Согда Гурека...”. И опять об этих событиях упоминается в древнетюркских текстах. В большой надписи в честь Кюль-тегина: “Вернувшись с целью устроить согдийский народ, мы, переправившись через реку Йенчу, прошли с войском вплоть до Темир-капыга”.

В 714 году Кутейба совершает поход в сторону Исфиджаба – современный Сайрам, неподалеку от Чимкента. Захватив Сайрам, Кутейба надеялся перерезать основные пути, по которым двигались тюркские отряды на помощь Согду.

В 715 году Кутейба поднимает мятеж против халифа, который завершается поражением и смертью арабского полководца от мусульман.

Китайцы в этот момент ударили в тыл тюркам.

Согдийцы восстали в 720 году. От тюрков им прибыла помощь. Каган направил войско под руководством Курсуля. Союзники нанесли арабам крупное поражение.

В 751 году китайский император вновь решил воспользоваться трудностями в Туркестане. Но войска китайцев во главе с танским полководцем Гао Сяньчжи терпят крупное поражение в ожесточенной битве на берегу Таласа, вблизи Тараза. Арабская армия во главе с Зиядом б. Салихом действовала в битве у Таласа в союзе с карлуками.

В 717 году арабы действуют против Китая в союзе с тибетцами.

Бильге-каган, расширивший свои владения в Туркестане и поставивший там всюду своих наместников, несмотря на удары китайцев в тыл, предлагает в 718 году мирный договор наместнику Западного края Чан Сяосуну. Тот в Чанъане не принимает мирных предложений.

И тогда Восточнотюркский каганат оказывается один на один с Танским Китаем в период его наибольшего могущества.

Император Сюаньцзун (712-755) не только не принимает предложения 718 года о мире, но повелевает создать большой экспедиционный корпус для наступательных действий против тюрок. Судя по перечню имен командиров, главной ударной силой китайцев были не китайцы, а кавалерия федератов. Она состояла из басмылов, киданей и татабов. Большие надежды возлагались Китаем на тюркские полки под командованием бежавшего в Китай сына Капаган-кагана. Бегтегин, возможно, был в обиде на то, что наследовал власть в Восточнотюркском каганате не он, сын прежнего правителя, а племянник Капаган-кагана по имени Бильге.

В 720 году китайский командующий Ван Цзунь решает нанести удар по каганату.

Он решает взять тюрков в клещи. Осенью китайцы двинули на север конницу басмылов. С востока намечалось наступление монголоязычных киданей и татабов. Мечталось захватить Бильге-кагана врасплох. Прямо в его ставке.

Вслед за басмылами должны были двинуть основные силы Ван Цзуня, чтобы довершить разгром тюркской державы.

Однако триумвират узнает о планах китайцев и разрабатывает собственный.

Во-первых, тюрки успевают подготовиться. Во-вторых, они сами неожиданно для басмылов обрушиваются на них. И обращают их в бегство. В третьих, Тоньюкук не вмешивается в бой с басмылами, но обходит их, за их спиной внезапным ударом захватывает Бейтин. И там, в тылу, за крепостными стенами, встречает отступающие в панике войска басмылов. Вместо убежища бегущие в панике войска басмылов встречают противника. Победа была впечатляющей.

Зима 720-721 годов оказывается роковой для танского войска. Успех “великолепной тройки” был полным.

Той же зимой войска триумвирата сами прибегают к клещам, чтобы с двух сторон пройти стремительно в Ганьсу и Восточный Туркестан. Одной из армий командовал сам Бильге-каган, другой – неизменный удачливый советчик Тоньюкук. Это были, пожалуй, первые столь масштабные военные маневры под условным названием “Клещи”, столь любимые во Второй мировой войне. Через двенадцать столетий после того, как к ним прибегла дружная тройка правителей Тюркского каганата.

Скорее всего, подобный маневр разработал советник Тоньюкук. Он и взял на себя основную инициативу. После овладения Бешбалыком армия Тоньюкука двинула на юго-восток, к Чак-тыму. Оттуда через Комул (Хами) на Ланьчжоу.

Армия Бильге-кагана через пустыню Гоби беспрепятственно тоже вышла к Ланьчжоу.

Там обе армии соединились, продемонстрировав прекрасное знание географии и соблюдения точного времени операций, хотя часть из них предполагалась с боевыми действиями и обходом наиболее сильных укрепленных пунктов.

Обе армии единым кулаком нанесли удар не по союзникам танской армии, по сути, тем же тюркам, а по самим танским гарнизонам.

Левый маневр нашел отражение в памятнике Бильге-кагану. Его трудность заключалась в преодолении безводной пустыни. Армия передвигалась днем и ночью и за семь суток буквально свалилась на головы китайцев. С ходу армия Бильге-кагана разгромила семнадцатитысячную конницу противника под Кечином (Ланьджоу), а потом их бесчисленную пехоту.

В войсках Тоньюкука отличился конный отряд Кули-чор, составленный из тардушей. Он нейтрализовал тумен танского войска.

Этот поход несколько раз упоминается в древнетюркских памятниках. Вот как рассказывает о нем сам Бильге-каган: “ Я прошел с войском, увязая в грязи, через Кек-онг. Семь дней днем и ночью и пересек безводную пустыню”. Преодолев укрепления Великой стены, тюркская армия обрушилась внезапно на Кечин. Надпись схватывает главное: “В первый же день я разгромил семнадцатитысячную китайскую конницу. На второй день я их бесчисленную пехоту”. Так описано генеральное сражение под Ланьчжоу.

Одним из героев этой битвы был Кули-чор Тардушский, сражавшийся во главе своих всадников с целым туменом танского войска.

Об этом мы узнаем из надписи перед штурмом Бешбалыка-Бейтина одного из воинов на скале Тайхир-чулу у реки Хойто-тамир в Центральной Монголии: “С Кули-чором Тардушским мы идем на Бешбалык, так удачлив пусть он будет!” Возможно, воин думал, что главное – это победа над врагом. Но главным оказалось в том, что даже простой участник похода знал древнетюркскую письменность настолько, что мог позволить себе выбить во время отдыха надпись.

Еще один автор надписи догадался даже указать дату: “В год обезьяны, на девятый месяц (то есть в августе 720 года) мы пошли на Бешбалык, сто благословенных героев”. Возможно, это был авангард гвардейцев – сто благословенных героев, которые должны были лечь костьми, но сделать прорыв. Не исключено, что именно эта штурмовая группа обессмертила себя героизмом. Но не только героизм, но знание азбуки обессмертило безвестного воина.

Третий воин, скорее всего командир, догадался в трех строках описать ход боя под Хами: “Я достиг города Камыла (Хами), там остановился, взял добычу; их войско пришло. Я рассеял всех их людей. Их бек бежал. Китайцев я разбил, разгромил, уничтожил, рассеял!” Эти энергичные строки дошли до нас, благодаря исследованию С.Текина “Тексты Тюрков на Орхоне” – Tekin S.A grammar jf Orkhon Turkic. Bloomington.1968 стр. 225 - 226...

Победа над китайскими армиями Танской империи была полной. “После сего, - пишет китайский историограф, тукюесцы сделались страшными и покорили весь народ, бывший под державою Мочжо”.

После разгрома китайцев тюрки первыми выступили инициаторами мирных переговоров. Мир, а не уничтожение противников, был генеральной линией героической тройки соправителей Второго Восточнотюркского каганата в отношениях между народами. Это подчеркивается и в поминальном тексте. Бильге-каган провозглашает основы своей политики, как всегда, не забывая упомянуть и заслуги брата, который вместе с Тоньюкуком настоял, чтобы именно Бильге стал во главе Тюркской империи: “Живущие по четырем углам (т.е. странам света) народы я все принудил к миру и сделал их не враждебными (себе), все они мне подчинились. Мой младший брат, Кюль-тегин, много потрудясь и приобретя (для нас) столь большую власть, скончался”.

Триумвират тюркских правителей соединял в себе как бы исполнительную и законодательную власть с участием ученых – советчиков.

Бильге-каган, Кюль-тегин и Тоньюкук были вместе при жизни, вместе они остались и в памяти народной. Их поминальные тексты, которые с правом сейчас называют героическими поэмами, перекликаются между собой, развивая все вместе основы народовластия, стремление делать добро для народов, за одно поколение привести его к счастливой и обеспеченной жизни, сохранить суверенитет, обеспечить увеличение количественное.

Если деятельность Модэ в III-II веках до нашей эры – императора  тюркоязычной Хуннской державы – нашла отражение в самой первой китайской хронике Шицзи, если стремление в VI веке к союзу с Европой Истеми-кагана вошло в тексты Византии, то деятельность в VIII веке триумвирата исполнительной, военной и идеологической частей Тюркской империи получило воплощение в тюркоязычных текстах тюркским руническим горизонтальным побуквенном алфавите, написанных, скорее всего, Тоньюкуком. Он использовал поминальные тексты для воплощения в камне их представлений. Его Малая надпись вообще была уставлена на перекрестке дорог для всеобщего ознакомления. “Сердечную речь свою” он поставил “в месте дорожной остановки”, “на месте дорожной остановки я и воздвиг, сделал надпись”. Идея триумвирата была обращена в будущее как основа тюркской государственности.

Источник: Этот многополюсный мир. Древность, совремнность, будущее Казахстана/ - Алматы: Комплекс, 2000. – 130-133 стр.